Я хотела поехать в Мюнхен, чтобы посмотреть на “Кувшинки” Моне в Новой пинакотеке и попить пива под каштанами.

Мы уже были там два года назад. Я сказала тогда — кувшинки и пиво, вы чудо как хороши, я обязательно к вам ещё вернусь.

И вот мы сидим в конце этой зимы и думаем, куда поехать в апреле. А я… боже мой, я так устала. Я перезимовала с двумя маленькими детьми в Москве. Я измождена, я не хочу новых впечатлений, я хочу стабильности и предсказуемости. В этом безумном мире, где все несутся сломя голову навстречу апокалиптичной неизвестности, на юге Германии есть небольшой город, как остров спокойствия, где наверняка, совершенно точно, непоколебимо, были, есть и всегда будут кувшинки и пиво, на грудь которых я приклоню свой усталый лоб.

Ха.

После того, как мы взяли билеты, я открыла сайт пинакотеки и выяснила, что она уже год как закрыта на ремонт. Фиг мне, а не кувшинки.

Я сильно расстроилась. Всплакнула. Но сказала себе — ладно, ничего, по крайней мере, пиво-то точно никуда не денется.

Ну… первые несколько дней болел привезенной из Москвы простудой муж, потом подхватил Тимофей, а затем и Варечка заболела. Я всеми силами пыталась не вступить в их ряды и заливала в себя литры горячего имбиря. Холодного пива при всём этом вот совсем не хотелось.

Итак, я оказалась без кувшинок, без пива, с дружно и усердно болеющей семьёй… Звучит как не очень веселый отпуск, да?

Однако, несмотря на всё это, он получился отличный.

Многие говорят о том, что с появлением детей меньше носятся по достопримечательностям в путешествиях и впихивают в себя впечатления, а вместо этого живут спокойной размеренной жизнью и получают в итоге гораздо больше удовольствия. Вот и мы, с двумя маленькими болеющими детьми, не посетили ни одного культурного места и ни разу об этом ни пожалели. Ну, только до зоопарка добрались. А в остальном просто жили в нашем Швабинге, тихом районе на северо-востоке города, бродили по местным паркам и детским площадкам, любовались цветущими улицами, ели вкусную еду из био-супермаркетов и ресторанов в разгар сезона спаржи, общались с мюнхенскими и австрийскими друзьями, напитывались спокойным временем вместе. И было нам хорошо.

В спокойной обстановке троекратно усиливается моя привычка наблюдать и анализировать, что происходит у меня в голове. И чем дольше мы были в Мюнхене, тем всё очевиднее становились установки, с которыми я живу, которых на автомате не замечаю, и которые направляют — и отравляют — мою жизнь. Установки на спешку, тревожность, необходимость постоянно оглядываться, защищаться непонятно от кого, бежать, бежать всё быстрее. Нужно делать всё, по-максимуму, прямо сейчас, а не то… А не то что? Мы все умрём? Так мы и так умрём. Так какой смысл спешить? Может, лучше прожить спокойную насыщенную жизнь и умереть, чем всю жизнь готовиться к выживанию и так и не дожить до момента, когда нужно будет начать выживать?

Стоило немножко выдохнуть, и я тут же почувствовала невыносимость этой гонки. Я не знаю, связано ли это с атмосферой Мюнхена, с невротичным темпом Москвы или с тем, что мы наконец-то сменили обстановку и нашли время друг для друга. Но я очень старалась напитаться тем, чтобы просто… быть.

Я мало чего писала в дневнике в эти дни. По большей части просто “Мне становится всё спокойнее”.

Я за неделю провела в центре города минут 15. Отдала дань уважения великолепной ратуше, в ужасе посмотрела на несметные толпы вокруг и скорее сбежала обратно в тишину Швабинга.

Мы жили в двух квартирах с Airbnb, и первая была просто невероятная. Просторная такая. В ней чувствовалось очень много любви её владелицы — к себе, к жизни… Вот лежат в ванной полотенца, а рядом с ними стоят слоны. Ароматизаторы воздуха везде, много зеркал, коврик для йоги, подушка для медитации около кровати, книги по саморазвитию, на кухне кулинарные книги, и очень трогательно, что целые отдельные книги посвящены каперсам и оливковому маслу… Олег потом нашёл визитки хозяйки с адресом сайта, и выяснил, что она писатель и коуч. То-то мне было так комфортно в её доме!

Окно кухни выходило на крышу соседнего дома, на которой постоянно что-то происходило: то прилетали утки и голуби, то пробегала белка, то вдруг вся крыша покрывалась лепестками какой-то местной сакуры…

Мужик в квартире напротив! За три дня он стал мне почти родным. Каждое утро он завтракал за столом у окна, который нам было прекрасно видно. Он завтракал без штанов и при свече. Каждый день я наблюдала, как свеча становилась короче. После завтрака он читал газету, раскладывал карточный пасьянс на столе, а по вечерам смотрел Animal planet по телевизору.

— Я хочу знать о нём всё!
— Ты точно хочешь знать всё о человеке, который ходит по дому без штанов?

Фотографии мужика нету, так что вот вам пингвин из зоопарка, он тоже без штанов и ему тоже с этим ок.

Вторая квартира была меньше раза в четыре, и проход в туалет был через кухню. Хорошо, что не наоборот! А в остальном, ничего примечательного в ней не было, но и плохого тоже.

Когда Тим совсем расклеился, мы вызвали ему доктора по страховке. О, что это был за доктор! Бородатый Ивон вошёл в наши апартаменты и озарил их своим сиянием. Закатал рукава, обнажив татуировки, и стал осматривать Тима, приговаривая “Ok, now show me your ushki”…

Когда мы потом вышли из дома, я заметила тату-салон напротив нашего подъезда, и говорю: Представляю, как доктор вышел от нас, улыбнулся, потянулся и сказал “Эх, какой же прекрасный сегодня денек! Пойду сделаю себе ещё татуировку!”

---

А потом мы уехали в горы, в маленький городок Бад Кольгруб в полутора часах на поезде на юго-запад от Мюнхена. И продолжили там быть просто и делать ничего.

Гест-хаус у нас там был фантастический, прямо над городом. Кроме нас в нём, кажется, никого не было, а на двери висела записка, что-то вроде “Дорогие гости, когда вы приехали, просто поднимайтесь к себе в номер — ключи там лежат на столе. Звонить не надо”. Хозяин был дредастый, хозяйка — тоже дитя цветов, и видно было, что им там хорошо и весело.

А какие там горы…

В горах ещё легче пребывать в спокойствии и осознанности. Нет никаких торгов в голове, не нужно ничего заедать, просто чувствуешь, что происходит, без суеты. Мне от яблока в животе холодно, так что я не буду его есть. Всё. Вместо бесконечного ментального и физического пережевывания всего подряд, как в Москве…

Когда мы шли с чемоданами к станции, чтобы вернуться в Мюнхен, нас обогнала девушка с аккуратно уложенными косами на голове, в национальном болотно-сером пиджаке, клетчатой юбке и с флейтой в руках. Заинтригованные, мы спустились в город, и увидели, что все жители нарядились, и что-то празднуют. Вот так проводил нас этот чудесный город.

Мы вернулись в Мюнхен за день до возвращения в Москву, и пошли в гости к подруге моей мамы, которая много лет назад сюда переехала. Мы вошли в дом — и обалдели. В такой красивой квартире я не была никогда. Везде ковры, фонарики, книги, стены покрашены в немыслимые цвета, вместо занавесок — сари. В одной из комнат, совсем крошечной, на потолке платок, а за ним гирлянда, получается шатёр под звездным небом, как в арабской сказке.

— Это музей моего эскапизма, — говорит хозяйка. — У меня внутри очень сильно выражены и экстраверт и интроверт: я с удовольствием и много общаюсь с людьми, но иногда мне очень важно закрыться и побыть в себе. И мой дом меня напитывает.

— Как удивительно вовремя одни люди говорят что-то другим людям, — говорю я. — Мне так важно это сейчас услышать, про баланс между разными частями себя.

— А я тебе потому и рассказываю, что вижу, что у тебя они тоже яркие.
Когда я ухожу в себя, — продолжает она, — я покупаю банку краски и перекрашиваю стены. Четыре с половиной часа — комната готова.
У меня здесь всё живое, вся квартира жилая, всё используется, каждый предмет. До всего удобно добраться. Люди не верят сначала, здесь же так много всего — но если поживут здесь, видят, что я во всех джезвах кофе варю, всеми чашками пользуюсь, в каждой комнате живу.

Она могла бы быть моей ролевой моделью, когда я была подростком. Возможно, моя жизнь была бы другой. Но её не было рядом, она уже тогда уехала в Германию. Рядом со мной были другие люди. Однако, всё правда происходит вовремя: и сейчас есть части меня, которые вполне себе ещё подросток, и общение с ней попало в нужные места в моем внутреннем мире.

Вот, смотрите, мне же 17)

Какая удивительная штука жизнь.

Я вернулась домой спокойная и наполненная природой и теплым временем со своими родными. Правда, в Москве большая часть этого состояния быстро рассеялась; но чувство, как будто я держу в ладонях что-то маленькое и теплое, огонечек моей семьи — где-то в глубине меня навсегда со мной.

А кувшинки-то меня догнали в итоге. Висели в холле нашего отеля в горах)